"Глаза и уши": Бианки Виталий - Страница 2

     Лебедь гордую шею поднял, чуть головой кивнул в ответ и говорит:

     - Близко же  ты  меня  увидал!  Я  тебя  еще  от  самого поворота речки

заметил. Пропадешь ты с такими глазами.

     И стал насмехаться над Инквой-Бобром:

     - Тебя, слепыша, охотники голыми руками поймают и в карман положат.

     Инквой-Бобер слушал, слушал и говорит:

     - Спору нет,  видишь ты  лучше меня.  А  вот слышишь ты тихий плеск вон

там, за третьим поворотом речки?

     Хоттын-Лебедь прислушался и говорит:

     - Выдумываешь, никакого плеска нет. Тихо в лесу.

     Инквой-Бобер подождал, подождал и опять спрашивает:

     - Теперь слышишь плеск?

     - Где? - спрашивает Хоттын-Лебедь.

     - А за вторым поворотом речки, на втором пустоплесье.

     - Нет, - говорит Хоттын-Лебедь, - ничего не слышу. Все тихо в лесу.

     Инквой-Бобер еще подождал. Опять спрашивает:

     - Слышишь?

     - Где?

     - А вон за мысом, на ближнем пустоплесье!

     - Нет, - говорит Хоттын-Лебедь, - ничего не слышу. Тихо в лесу. Нарочно

выдумываешь.

     - Тогда,  -  говорит Инквой-Бобер,  -  прощай.  И  пускай тебе  так  же

послужат твои глаза, как мне мои уши служат.

     Нырнул в воду и скрылся.

     А  Хоттын-Лебедь поднял свою  белую шею  и  гордо посмотрел вокруг:  он

подумал,  что его зоркие глаза всегда вовремя заметят опасность,  - и ничего

не боялся.

     Тут  из-за  леса  выскочила легонькая лодочка  -  айхой.  В  ней  сидел

Охотник.

     Охотник поднял ружье - и не успел Хоттын-Лебедь взмахнуть крыльями, как

грохнул выстрел.

     И свалилась гордая голова Хоттын-Лебедя в воду.

     Вот и говорят ханты -  лесные люди:  "В лесу первое дело -  уши,  глаза

второе".