Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что

  • Читать сказку
  • В некотором государстве жил-был царь, холост — не женат. Был у него на службе стрелок по имени Андрей.

    Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу — не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно — кручинится. Видит — сидит на дереве горлица.

    «Дай, — думает, — стрельну хоть эту».

    Стрельнул и ранил ее — свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел свернуть ей голову, положить в сумку.

    А горлица говорит ему человеческим голосом:

    — Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота — в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье.

    Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.

    Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.

    Говорит Марья-царевна стрелку:

    — Сумел меня взять, умей и удержать — неспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да веселой женой.

    На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с молодой женой, потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идет в лес, настреляет дичи и несет на царскую кухню.

    Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:

    — Бедно живешь ты, Андрей!

    — Да, как сама видишь.

    — Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю.

    Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:

    — Ложись спать, утро вечера мудренее.

    Андрей лег спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят...

    Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:

    — Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри — своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.

    Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.

    Подбегает к нему один купец:

    — Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?

    — Ты торговый человек, ты и цену давай.

    Вот купец думал, думал — не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним — еще. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.

    В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:

    — Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?

    — Так и так, ковра оценить не можем.

    Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву:

    — Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер?

    Так и так, моя жена вышила.

    — Сколько же тебе дать за него?

    — А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.

    — Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.

    Андрей взял деньги, отдал ковер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ковер.

    Царь взглянул — на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул:

    — Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!

    Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает: «Ничего, я себе другой, еще лучше, закажу».

    Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.

    Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с той поры и есть — не наест и пьет — не запьет: все ему представляется Стрелкова жена.

    Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.

    Советник говорит царю:

    — Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем не заворожить.

    Пришла царю охота самому посмотреть Стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота.

    Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.

    Защемила царя сердечная зазноба. «Чего, — думает, — хожу холост, не женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей». Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую — отбить жену от живого мужа. Призывает он советника и говорит:

    — Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь — награжу городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь — сниму голову с плеч.

    Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить.

    Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке.

    — О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?

    — Поди прочь, кабацкая теребень!

    — А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.

    Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое горе.

    Кабацкая теребень и говорит ему:

    — Извести Андрея-стрелка дело нехитрое — сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдет и назад не вернется.

    Царский советник поблагодарил кабацкую теребень — и бегом к царю:

    — Так и так, можно стрелка извести.

    И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.

    — Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи еще службу: сходи на тот свет, узнай, как поживает мой батюшка. Не то мой меч — твоя голова с плеч.

    Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил Марья-царевна его спрашивает:

    — Что невесел? Или невзгода какая?

    Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.

    Марья-царевна говорит:

    — Есть о чем горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.

    Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна дает ему мешок сухарей и золотое колечко.

    — Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведет.

    Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе дорожного товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.

    Вот они вдвоем и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко — оно катится, Андрей идет за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озерами,. а за Андреем царский советник тащится.

    Устанут идти, поедят сухарей — и опять впуть.

    Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в глубокий овраг, и тут колечко остановилось.

    Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта дрова везут — большущий воз — и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.

    Андрей говорит:

    — Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?

    — Твоя правда, это он самый дрова везет.

    Андрей и закричал чертям:

    — Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чем его расспросить.

    Черти отвечают:

    — Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезем?

    — А вы возьмите у меня свежего человека на смену.

    Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками — тот гнется, а везет.

    Андрей стал спрашивать старого царя про его житье-бытье.

    — Ах, Андрей-стрелок, — отвечает царь, — плохое мое житье на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.

    Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со старым царем, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь.

    Приходят в свое царство, являются во дворец.

    Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:

    — Как ты смел назад воротиться?

    Андрей-стрелок отвечает:

    — Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живет он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.

    — А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?

    — А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь еще знаки видны, как его черти дубинками погоняли.

    Тут царь уверился, делать нечего — отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:

    — Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.

    Пошел царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина. Подбегает к нему кабацкая теребень:

    — Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.

    Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабацкая теребень ему говорит:

    — Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу — ее не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна...

    Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не вернулся. Царь посылает за Андреем.

    Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч — твоя голова с плеч.

    Пошел Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.

    — Есть о чем кручиниться! — Марья-царевна говорит.— Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.

    Андрей лег спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.

    Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:

    — Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Трех верст не дойдешь, станет одолевать тебя сильный сон — кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснешь, кот Баюн убьет тебя.

    И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.

    Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит — идет, а где и катком катится.

    Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.

    Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову — один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным — и этот изломал и принялся бить оловянным.

    Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом.

    Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:

    — Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.

    — А пойдешь со мной?

    — Куда хочешь пойду.

    Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю:

    — Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.

    Царь удивился и говорит:

    — А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.

    Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать. Царь испугался:

    — Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна!

    Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царевне. Живет-поживает, тешится с молодой женой. А царя еще пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:

    — Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.

    Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер.

    — Ступай, — говорит, — к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернется.

    Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.

    — Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Сослужишь — награжу по-царски, а не то мой меч — твоя голова с плеч.

    Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает:

    — Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая?

    — Эх, — говорит, — через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.

    — Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

    Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про цареву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.

    Марья-царевна их спрашивает:

    — Звери лесные, птицы поднебесные,— вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, — не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

    Звери и птицы ответили:

    — Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали.

    Марья-царевна махнула платочком — звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз — появились перед ней два великана:

    — Что угодно? Что надобно?

    — Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.

    Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине,— сами стоят, как столбы, а ее на руках держат. Марья-царевна махнула платочком и приплыли к ней все гады и рыбы морские.

    — Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

    — Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали.

    Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца.

    Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку.

    — Брось клубок перед собой — куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришел, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей.

    Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился — катится да катится, Андрей идет за ним следом.

    Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошел Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге. Дошел Андрей до леса, видит — стоит избушка на курьих ножках.

    — Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

    Избушка повернулась, Андрей вошел и видит — на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.

    — Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел! Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.

    Андрей отвечает старухе:

    Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен, ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.

    Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться.

    Баба-яга спрашивает:

    — Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала.

    — Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.

    — Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?

    Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится — сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда — не знаю куда, добыть то — не знаю что.

    — Вот бы ты помогла мне, бабушка!

    — Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живет она в болоте триста лет... Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

    Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика, полетела на болото и стала звать:

    — Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?

    — Жива.

    — Выдь ко мне из болота.

    Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает:

    — Знаешь ли, где то — не знаю что?

    — Знаю.

    — Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда — не знаю куда, взять то — не знаю что.

    Лягушка отвечает:

    — Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.

    Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея.

    — Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке — лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.

    Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.

    Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:

    — Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.

    Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.

    — Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.

    — Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.

    — Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.

    Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться.

    Дулась, дулась — сделалась словно копна, сена.

    — Крепко ли держишься?

    — Крепко, бабушка.

    Опять лягушка дулась, дулась — сделалась еще больше, словно стог сена.

    — Крепко ли держишься?

    — Крепко, бабушка.

    Опять она дулась, дулась — стала выше темного леса, да как скакнет — и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.

    — Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем — не терем, избу — не избу, сарай — не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то — не знаю что.

    Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба — не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошел и спрятался за печью.

    Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:

    — Эй, сват Наум, есть хочу!

    Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок поманивать, покушивать да похваливать.

    Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.

    — Эй, сват Наум, убери объедки!

    И вдруг стол пропал, как и не бывало,— ни костей, ни бочонка... Андрей дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:

    — Сват Наум, покорми меня...

    Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, вина и меды.

    Андрей сел за стол и говорит:

    — Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.

    Отвечает ему невидимый голос:

    — Спасибо, тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил.

    Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает, вина и меды сами в рюмку наливаются — рюмка скок, скок да скок.

    Андрей просит:

    — Сват Наум, покажись мне!

    — Нет, меня никто не может видеть, я то — не знаю что.

    — Сват Наум, хочешь у меня служить?

    — Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый. Вот они поели. Андрей и говорит:

    — Ну, прибирай все да пойдем со мной. Пошел Андрей из избенки, оглянулся:

    — Сват Наум, ты здесь?

    — Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.

    Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка:

    — Добрый молодец, нашел то — не знаю что?

    — Нашел, бабушка.

    — Садись на меня.

    Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.

    Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется:

    — Сват Наум, ты здесь?

    — Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.

    Шел, шел Андрей, дорога далека — прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.

    — Эх,— говорит,— до чего же я уморился!

    А сват Наум ему:

    — Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.

    Подхватил Андрея буйный вихрь и понес — горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают. Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно.

    — Сват Наум, передохнуть бы!

    Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит — где шумели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный... Сват Наум говорит Андрею:

    — Отдыхай, ешь, пей да на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов зазови да угости, употчевай хорошенько — у них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к тебе назад вернусь.

    Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.

    — Что за чудо? — говорят.— Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!

    Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А уж Андрей-стрелок их встречает:

    — Пожалуйте, дорогие гости.

    Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревах птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают.

    — Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?

    — Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил. Андрей повел гостей в терем:

    — Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!

    Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем — вина и кушанья, чего душа захочет. Купцы-корабельщики только ахают.

    — Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.

    — Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?

    Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому человеку!» — дубинка сама начнет колотить, какому хочешь силачу обломает бока.

    Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху — топор сам начал тяпать: тяп да ляп — вышел корабль; тяп да ляп — еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.

    Повернул топор обухом вниз — сразу корабли пропали, словно их и не было.

    Третий купец вынул из кармана дудку, задудел — войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с пушками. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают.

    Купец задудел с другого конца в дудку — нет ничего, все пропало.

    Андрей-стрелок говорит:

    — Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться — отдавайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки.

    — Не много ли будет?

    — Как знаете, иначе меняться не стану.

    Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны».

    Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:

    — Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?

    Отвечает им невидимый голос:

    — Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.

    Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать — пьют, едят, знай покрикивают:

    — Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!

    Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.

    А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился.

    «Эх, — думает, — где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?»

    — Я здесь. Чего надобно?

    Андрей обрадовался:

    — Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.

    Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторону.

    А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:

    — Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!

    Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие волны.

    Погоревали купцы-корабельщики: «Эх, надул нас недобрый человек!» — да делать нечего, подняли паруса и поплыли, куда им было надобно.

    А Андрей-стрелок прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.

    Повесил он голову ниже плеч и пошел из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая горлица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой, Марьей-царевной.

    Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать. Марья-царевна рассказала:

    — С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам да по рощам. Царь три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли.

    Андрей говорит:

    — Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?

    — Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.

    Не успели оглянуться — и дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зеленый сад, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут.

    Взошли Андрей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и третий.

    А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит — на том месте, где ничего не было, стоит дворец.

    — Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?

    Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец поставлен Андреем-стрелком и живет он в нем с молодой женой, Марьей-царевной.

    Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда — не знаю куда, принес ли то — не знаю что.

    Побежали гонцы, разведали и докладывают:

    — Андрей-стрелок ходил туда — не знаю куда и добыл то — не знаю что.

    Тут царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дворец разорить дотла, а самого Андрея-стрелка и Марью-царевну предать лютой смерти.

    Увидал Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп — стоит на море корабль, опять тяп да ляп — стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей поплыло по синему морю.

    Андрей вынул дудку, задудел — появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.

    Начальники скачут, приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит царских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по столичному городу.

    Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску — останавливать. Тут Андрей вынул дубинку:

    — Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!

    Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю; нагнала царя и ударила его в лоб, убила до смерти.

    Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить Андрея-стрелка, чтобы взял он в свои руки все государство.

    Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-царевной правил он этим царством до глубокой старости.