Реклама |
|
Читать сказки и рассказы Виталия Бианки: "Небесный слон":
Товарищей у Андрейки нет. Отец в море ушел, в плавание. Матери некогда
всегда: одна с Андрейкой живет в домике на берегу залива. Кругом вода, да
песок, да кусты.
Скучно Андрейке.
Говорила мать: живут на том берегу залива зеленые лягушата. Прыгают с
кочки на кочку, в воду шлепают, кувыркаются. Андрейка и пристал: достань да
достань ему лягушат!
Вот и сегодня: поиграл под деревом, надоело, - и опять за свое:
- Лягушонков хочу!
- Ишь какой липкий! - говорит мать. - Подожди, вот печка истопится, -
поеду, привезу тебе товарищей.
И верно: скоро управилась, вышла на крыльцо. На небо глянула: дождя бы
не случилось! Напугается мальчонка...
Нет, какой дождь! Солнце. Зной. Небо синее-синее, белые облака высоко
стоят. Одно только облачко как будто потемней за тем берегом. Маленькое, -
далеко очень.
"Ветра нет, - думает мать. - Не скоро нанесет. До того берега рукой
подать. Живо назад вернусь".
Взяла весла, уключинами звонко брякнула.
Говорит Андрейке:
- Сиди тут, никуда не бегай! Увижу, что убежал, всех лягушат в воду
выброшу.
Сама калитку заперла: никуда мальчик из ограды не денется. Лодку
столкнула, взмахнула веслами - птицей понеслась лодка по гладкому заливу.
Молодая у Андрейки мать, ловкая.
Остался Андрейка один дома. Сидел на крылечке, смотрел, как убегает
черная лодка по голубой воде.
Скоро стала лодочка с гуся, потом с утку.
Скучно сидеть так, ждать.
Андрейка облака стал разглядывать.
Разные облака на небе: одно - как булка, другое - как корабль. Корабль
вытянулся - и стало полотенце.
Мелкие облачка как стая чаек на голубом заливе. А внизу, над тем
берегом, - темное облачко. Совсем как маленький слон в книжке с картинками:
и хобот, и хвост.
Смешной слоник: все выше карабкается, растет на глазах...
Высокий лес на берегу закрыл от матери темное облачко. Лодка врезалась
носом в тину.
В берег хлынула легкая волна.
Мать выскочила, втащила лодку на берег. Взяла жестянку для лягушат и
пошла в лес.
А в лесу - болото. Лягушата сидят по кочкам. Забавные, маленькие.
Верно, вчера еще плавали головастиками: у каждого сзади куцый хвостик.
"Плюх! плюх! Шлеп, шлеп, шлеп!" - все в воду. Поди-ка поймай их!
Забыла мать про темное облачко. Прыгает с кочки на кочку, гоняется за
лягушатами. Одного поймает, в жестянку посадит - и за другим.
Не заметила, как стало кругом совсем тихо. Над заливом ласточки
пролетели низко-низко - и пропали. В лесу перестали петь птицы. Набежала
сырая, холодная тень.
И когда мать подняла голову, над ней уже низко нависло черное небо...
Андрейка видел, как маленький небесный слон вырос в большого слона.
Большой слон выпустил хобот, покрутил им - и опять втянул в себя.
Потом откуда-то взялись у него три тоненьких хобота.
Они вились, вились - и вдруг слились в один толстый, длинный хоботище.
Хоботище начал расти вниз. Вытягивался, вытягивался и достал до земли.
Тогда слон пошел. Жутко задвигались его толстые черные ноги. Земля
загудела под ними.
Громадный небесный слон шел через залив прямо к Андрейке...
Мать увидала, как из черного неба между ней и заливом опустился круглый
столб. Навстречу ему из болота вырос такой же столб.
Вихрь подхватил его и ввинтил в тучу.
Туча с ревом и грохотом понеслась по небу.
Мать вскрикнула и бросилась к лодке. Вихрь сшиб ее с ног, прижал к
земле и держал крепко.
Вскочить не могла: воздух стал упругий и твердый, как толстая резина.
Мать поползла, цепляясь руками за кочки.
В спину ей больно ударило жестянкой, в которую она собирала лягушат.
Еще увидела, как с земли стремительно понеслись в небо какие-то темные
точки. Потом ливень стеной стал перед глазами. Весь воздух загрохотал, и
стало темно, как в погребе.
Зажав глаза, ползла наугад: в темноте сразу потеряла, где лодка, где
залив, где Андрейка. И когда разом перестала слышать грохот, успела только
подумать: "Оглушило!" - и открыла глаза.
Светло. Дождь перестал.
Черная туча быстро уносилась к тому берегу.
Лодка лежала вверх дном.
Мать побежала, перевернула ее, столкнула в волны и со всей силы налегла
на весла...
Громадный небесный слон ревел и шагал прямо на Андрейку. Он вырос в
большую гору, закрыл полнеба, проглотил солнце. Уже не видно было ни ног, ни
хвоста - крутился один только толстый хобот.
Рев приближался. Черная тень побежала по песку.
Вдруг сухой песок под крыльцом закружился столбушкой и больно, как
булавочками, заколол Андрейке лицо.
Андрейка вскочил на ноги:
- Мама!..
В тот же миг вихрь подхватил его, поднял высоко над крыльцом, закружил
и помчал по воздуху.
Хлынул ливень - и с ним на землю посыпались комья болотной тины, рыбы,
лягушки.
Мать со всей силы налегла на весла. Лодка прыгала на водяных ухабах.
Наконец - берег.
Страшно было глядеть: с дома сорвало крышу, ставни, двери. Лежал
поваленный забор. Дерево переломилось пополам, висело вершиной к земле.
Мать бежала к дому, громко кричала Андрейку. На взбудораженном песке
мешались под ногами комья тины, дохлые рыбы, сучья.
Никто не отвечал ей.
Мать вбежала в дом. Андрейки нет.
Выбежала в сад - и в саду нет.
А ветер стих, и в голубом небе опять сияло солнце.
Только вдали, чуть грохоча, уносилась маленькая черная туча.
- Унесло моего Андрейку! - крикнула мать и бегом пустилась за тучей.
За домом песок. Дальше кусты. Они цепляются за платье, мешают бежать.
Мать выбилась из сил, все тише подвигалась вперед. И вдруг совсем
остановилась: перед ней на кусте висел клочок Андрейкиной рубашки.
Рванулась вперед. Вскрикнула, всплеснула руками: худое тельце Андрейки,
исцарапанное и голое, лежало на земле под кустом.
Мать схватила его на руки, прижала к груди. Андрейка открыл глаза и
громко заплакал.
- Слон, - всхлипывая, спросил Андрейка, - убежал?
- Убежал, убежал! - утешала мать, торопливо шагая с ним к дому.
Сквозь слезы Андрейка увидал сломанное дерево, поваленный забор, дом
без крыши.
Все кругом было разрушено, разломано, разбито. Только у самых ног
прыгал по песку маленький зеленый лягушонок:
- Смотри, сынок, лягушонок! Да смешной какой: с хвостиком! Это его
ветром принесло к тебе с того берега.
Андрейка поглядел, протер ручонками глаза.
Мать спустила его на землю перед испуганным лягушонком.
Андрейка всхлипнул в последний раз и важно сказал:
- Здгастуй, товаищ!