- Автор: Милн Алан Александр, Заходер Борис (пересказ)
- Глава 7, в которой Кенга и крошка Ру появляются в лесу, а Пятачок принимает ванну
- Исполнитель: Алексей Шишигин, Антонина Кликачева, Юлия Миронова, Костя Панченко
- Тип: mp3
- Размер: 19,7 МБ
- Продолжительность: 00:21:37
- Скачать рассказ бесплатно
- Слушать рассказ online
Читать: Глава 7, в которой Кенга и крошка Ру появляются в лесу, а Пятачок принимает ванну:
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой Кенга и крошка Ру появляются в лесу, а Пятачок принимает ванну
Никто не знал, откуда они взялись, но вдруг они очутились тут, в Лесу: мама Кенга и крошка Ру.
Пух спросил у Кристофера Робина: «Как они сюда попали?» А Кристофер Робин ответил: «Обычным путём. Понятно, что это значит?» Пух, которому было непонятно, сказал: «Угу». Потом он два раза кивнул головой и сказал: «Обычным путём. Угу. Угу». И отправился к своему другу пятачку узнать, что он об этом думает. У Пятачка был в гостях Кролик. И они принялись обсуждать вопрос втроём.
– Мне вот что не нравится, – сказал Кролик, – вот мы тут живём – ты, Пух, и ты, Поросёнок, и я, – и вдруг…
– И ещё Иа, – сказал Пух.
– И ещё Иа, – и вдруг…
– И ещё Сова, – сказал Пух.
– И ещё Сова, – и вдруг ни с того ни с сего…
– Да, да, и ещё Иа, – сказал Пух, – я про него чуть было не позабыл!
–
В о т м ы т у т ж и в е м
, – сказал Кролик очень медленно и громко, –
в с е м ы
, и вдруг ни с того ни с сего мы однажды утром просыпаемся и что мы видим? Мы видим какое-то
н е з н а к о м о е ж и в о т н о е!
Животное, о котором мы никогда и не слыхали раньше! Животное, которое носит своих детей в кармане. Предположим, что я стал бы носить своих детей с собой в кармане, сколько бы мне понадобилось для этого карманов?
– Шестнадцать, – сказал Пятачок.
– Семнадцать, кажется… Да, да, – сказал Кролик, – и ещё один для носового платка, – итого восемнадцать. Восемнадцать карманов в одном костюме! Я бы просто запутался!
Тут все замолчали и стали думать про карманы.
После длинной паузы Пух, который несколько минут ужасно морщил лоб, сказал:
– По-моему, их пятнадцать.
– Чего, чего? – спросил Кролик.
– Пятнадцать.
– Пятнадцать чего?
– Твоих детей.
– А что с ними случилось?
Пух потёр нос и сказал, что ему казалось, Кролик говорил о своих детях.
– Разве? – небрежно сказал Кролик.
– Да, ты сказал…
– Ладно, Пух, забудем это, – нетерпеливо перебил его Пятачок. – Вопрос вот в чём: что мы должны сделать с Кенгой?
– А-а, понятно, – сказал Пух.
– Самое лучшее, – сказал Кролик, – будет вот что. Самое лучшее – украсть Крошку Ру и спрятать его, а потом, когда Кенга скажет: «Где же Крошка Ру?» – мы скажем: «
АГА!
»
– АГА! – сказал Пух, решив поупражняться. – АГА!
АГА
!
– По-моему, – заметил он немного погодя, – мы можем сказать «
АГА
», даже если мы не украдём Крошку Ру.
– Пух, – сказал Кролик покровительственным тоном, – действительно у тебя в голове одни опилки!
– Я знаю, – скромно сказал Пух.
– Мы скажем «
АГА
» так, чтобы Кенга поняла, что мы знаем, где Крошка Ру. Такое «
АГА
» означает: «Мы тебе скажем, где спрятан Крошка Ру, если ты обещаешь уйти из нашего Леса и никогда не возвращаться». А теперь помолчите – я буду думать!
Пух ушёл в уголок и стал учиться говорить такое «АГА». Иногда ему казалось, что у него получается такое «АГА», о каком говорил Кролик, а иногда казалось, что нет.
«Наверно, тут всё дело в упражнении, – думал он. – Интересно, понадобится ли Кенге тоже столько упражняться, чтобы нас понять?»
– Я вот что хотел спросить, – сказал Пятачок, немного помявшись, – я говорил с Кристофером Робином, и он мне сказал, что Кенга, вообще говоря, считается Одним из Самых Свирепых Зверей. Я вообще-то не боюсь простых свирепых зверей, но всем известно, что если Один Самый Свирепый Зверь лишится своего детёныша, он становится таким свирепым, как Два Самых Свирепых Зверя. А уж тогда, пожалуй, говорить «
АГА
» довольно глупо.
– Пятачок, – сказал Кролик, достав карандаш и облизав его кончик, – ты ужасный трусишка.
Пятачок слегка хлюпнул носом.
– Трудно быть храбрым, – сказал он, – когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо.
Кролик, который тем временем начал что-то писать, на секунду поднял глаза и сказал:
– Именно потому, что ты Очень Маленькое Существо, ты будешь очень полезен в предстоящем нам приключении.
Пятачок пришёл в такой восторг при мысли о том, что он будет
п о л е з н ы м
, что даже позабыл о своих страхах. А когда Кролик сказал, что Кенги бывают свирепыми только в зимние месяцы, а всё остальное время они в добродушном настроении, Пятачок едва мог усидеть на месте – так ему захотелось сразу же стать полезным.
– А как же я? – грустно сказал Пух. – Значит, я не буду полезным?
– Не огорчайся, Пух, – поспешил утешить его великодушный Пятачок. – Может быть, как-нибудь в другой раз…
– Без Винни-Пуха, – торжественно произнёс Кролик, начиная чинить карандаш, – всё предприятие будет невозможным.
– О-о! – сказал Пятачок, стараясь не показать своего разочарования.
Пух опять скромно удалился в угол. Но про себя он гордо сказал: «Без меня всё невозможно! Ай да медведь!»
– Ну, теперь все слушайте! – сказал Кролик, кончив писать:
Пух и Пятачок сели и приготовились слушать – они даже раскрыли рты.
Вот что прочёл Кролик:
ПЛАН ПОХИЩЕНИЯ КРОШКИ РУ1. В о-п е р в ы х. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.
2. Е щ ё в о-п е р в ы х. Кенга никогда-никогда не сводит глаз с Крошки Ру, если он не застёгнут у неё в кармашке на все пуговицы.
3. З н а ч и т, если мы хотим похитить Крошку Ру, нам надо выиграть время, потому что Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня (см. пункт 1).
4. И д е я. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок – Очень Маленькое Существо.
5. Как и Крошка Ру.
6. Но Кенга должна обязательно смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.
7. Смотри пункт 2.
8. Е щ ё о д н а и д е я. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться.
9. И тогда я могу убежать с Крошкой Ру.
10. Очень быстро.
11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит всё только потом.
Ну, Кролик с гордостью прочитал всё это вслух, и после этого некоторое время никто ничего не говорил.
Наконец Пятачок, который всё время то открывал, то закрывал рот, не издавая при этом ни звука, сумел выговорить очень хриплым голосом:
– А потом?
– Что ты хочешь сказать?
– Когда Кенга заметит, что это не Ру?
– Тогда мы все скажем: «
АГА
».
– Все трое?
– Да.
– Правда?
– Да что тебя беспокоит, Пятачок?
– Ничего, – сказал Пятачок. – Если мы все трое скажем «
АГА
», тогда всё в порядке. Если мы все трое скажем «
АГА
», – сказал Пятачок, – я не возражаю, но я бы не хотел говорить «
АГА
» сам, один. А то оно, это «
АГА
», очень плохо получится… Кстати, – продолжал он, – ты
в п о л н е
уверен в том, что ты говорил насчёт зимних месяцев?
– Насчёт зимних месяцев?
– Ну, насчёт свирепости только в зимние месяцы.
– А-а. Да, да, всё правильно. Ну, Пух, ты понял, что ты должен делать?
– Нет, – сказал Медвежонок Пух. – Не совсем А что я должен делать?
– Ну, всё время говорить и говорить с Кенгой, чтобы она ничего не замечала.
– Ох! А о чём?
– О чём хочешь.
– А может быть, почитать ей стихи или что-нибудь в этом роде?
– Вот именно, – сказал Кролик. – Блестяще. А теперь пошли.
И все они отправились искать Кенгу.
Кенга и Ру мирно проводили послеобеденное время у большой ямы с песком. Крошка Ру упражнялся в прыжках в высоту и в длину и даже в глубину – учился падать в мышиные норы и вылезать из них, а Кенга волновалась и поминутно приговаривала: «Ну, дорогой мой, ещё один раз прыгни, и домой». И в этот момент на холме появился не кто иной, как Пух.
– Добрый день, Кенга, – сказал он.
– Добрый день, Пух.
– Смотри, как я прыгаю! – пропищал Крошка Ру и упал в очередную мышиную нору.
– Привет, Ру, малыш!
– Мы как раз собираемся домой… – сказала Кенга. – Добрый день, Кролик. Добрый день, Пятачок.
Кролик и Пятачок, которые тем временем показались с другой стороны холма, тоже сказали «добрый день» и «привет, Ру», а Крошка Ру пригласил их посмотреть, как он прыгает…
Они стояли и смотрели. И Кенга смотрела – смотрела во все глаза…
– Послушай, Кенга, – сказал Пух после того, как Кролик подмигнул ему второй раз, – интересно, ты любишь стихи?
– Не особенно, – сказала Кенга.
– А-а, – сказал Пух.
– Ру, дорогой мой, ещё один раз прыгни, и нам пора домой!
Наступило недолгое молчание. Крошка Ру свалился в очередную мышиную нору.
– Ну, давай, давай! – громко прошипел Кролик, прикрывая рот лапкой.
– Кстати, о стихах, – продолжал Пух. – Я как раз сочинил небольшой стишок по дороге. Примерно такой. М-м-м… Минуточку…
– Очень интересно, – сказала Кенга. – А теперь, маленький мой Ру…
– Тебе понравится этот стишок, – сказал Кролик.
– Ты его полюбишь, – пропищал Пятачок.
– Только слушай очень-очень внимательно, – сказал Кролик.
– Ничего не пропусти смотри, – пискнул Пятачок.
– Да, да, – сказала Кенга. Но, увы, она не сводила глаз с Крошки Ру.
– Так как там говорится, Пух? – спросил Кролик.
Пух слегка откашлялся и начал:
СТРОКИ, СОЧИНЁННЫЕ МЕДВЕДЕМ С ОПИЛКАМИ В ГОЛОВЕНа днях, не знаю сам зачем,Зашёл я в незнакомый дом,Мне захотелось Кое с КемПотолковать о Том о Сём.Я рассказал им, Кто, Когда,И Почему, и Отчего,Сказал Откуда и Куда,И Как, и Где, и Для Чего;Что было Раньше, что Пото?м,И Кто Кого, и Что к Чему,И что подумали о Том,И Если Нет, То Почему?Когда мне не хватало слов,Я добавлял то «Ах», то «Эх»,И «Так сказать», и «Будь здоров»,И «Ну и ну!», и «Просто смех!».Когда ж закончил я рассказ,То кое-кто спросил: «И всё?Ты говорил тут целый час,А рассказал ни то ни сё!…» – Тогда…– Очень, очень мило, – сказала Кенга, не ожидая рассказа о том, что произошло тогда. – Ну, самый, самый последний раз прыгни, Ру, дорогой мой, и мы пойдём домой!
Кролик подтолкнул Пуха локтем в бок.
– Кстати, о стихах, – поспешно сказал Пух. – Ты когда-нибудь обращала внимание на вон то дерево, во-он там?
– Где?… – сказала Кенга. – Ну, дорогой малыш…
– Во-он там, впереди, – сказал Пух, показывая за спину Кенги.
– Нет!… – сказала Кенга. – Ну, Ру, дорогой мой, прыгай в карман, и пошли домой!
– Нет, ты обязательно посмотри на вон то дерево, во-он там, – сказал Кролик. – Ру, хочешь, я тебя подниму? – И он взял Крошку Ру в лапы.
– А на вон том дереве птичка сидит, – сказал Пух. – А может, это и рыбка.
– Конечно, там птичка сидит, – сказал Кролик, – если только это не рыбка.
– Это не рыбка, это птичка, – пискнул Пятачок.
– Так оно и есть, – сказал Кролик.
– Интересно, это скворушка или дрозд? – сказал Пух.
– В этом весь вопрос, – сказал Кролик. – Дрозд это или скворушка?
И тут наконец Кенга повернулась и посмотрела на вон то дерево.
И в тот момент, когда она отвернулась, Кролик громким голосом сказал:
– Ру, на место!
И на место – в карман Кенги – вскочил Пятачок, а Кролик крепко обхватил Ру и помчался прочь что было духу.
– Куда это Кролик девался?… – спросила Кенга, снова повернув голову. – Ну как, дорогой малыш, всё в порядке?
Пятачок со дна кармана Кенги что-то пискнул – точь-в-точь как Ру.
– Кролику пришлось уйти, – сказал Пух, – он, наверно, вспомнил о каком-то важном деле. Вдруг.
– А Пятачок?
– Наверно, Пятачок тоже о чем-нибудь вспомнил. Вдруг.
– Ну ладно, мы пошли домой, – сказала Кенга. – Всего доброго, Пух!
Три огромных скачка – и она исчезла из виду.
Пух посмотрел ей вслед.
«Хотел бы я так прыгать! – подумал он. – Почему это одни умеют, а другие нет? Очень, очень обидно!»
Кенга, спору нет, отлично умела прыгать, но Пятачку минутами, по правде говоря, хотелось, чтобы Кенга
н е
умела. Бывало, возвращаясь домой из дальней прогулки по Лесу, Пятачок мечтал стать птичкой и уметь летать, но теперь, когда он болтался на дне кармана Кенги, в голове у него прыгали такие мысли:
… … … называется … … … …это
это … летать, …
… … на … … не
… … … … … то никогда … … … соглашусь!
Если … … … … … я
– Ууууууу! – говорил он, взмывая в воздух, а спускаясь вниз, он говорил: – Ух!…
И ему пришлось повторять «Уууууууу – ух!», «Уууууууу – ух!», «Ууууууу – ух!» всю дорогу – до самого дома Кенги.
Конечно, дома, как только Кенга расстегнула свой карман, она заметила, что произошло. В первую секунду она чуть было не испугалась, но сразу поняла, что пугаться нечего – ведь она была вполне уверена, что Кристофер Робин никому не позволит обидеть Крошку Ру.
«Хорошо, – сказала она про себя, – раз они решили разыграть меня, я их сама разыграю».
– Ну, Ру, дорогой мой, – сказала она, вытащив поросёнка из кармана, – пора укладываться спать.
– Ага! – сказал Пятачок, стараясь произнести это слово как можно лучше. Но, увы, после такого ужасного путешествия «ага» получилось не очень хорошее, и Кенга, по-видимому, не поняла, что оно означает.
– Сперва купаться, – весело сказала Кенга.
– Ага! – повторил Пятачок, тревожно оглядываясь в поисках остальных.
Но остальных не было. Кролик сидел дома и играл с Крошкой Ру, чувствуя, что с каждой минутой всё больше и больше его любит, а Пух, который решил попробовать стать Кенгой, всё ещё учился прыгать в той же ямке с песком.
– Не знаю, – сказала Кенга очень задумчивым голосом, – может быть, тебе лучше сегодня принять
х о л о д н у ю
ванну? Как ты думаешь, Ру, милый?
Пятачок, который никогда особенно не любил купаться, задрожал от возмущения и сказал самым мужественным голосом, каким только мог:
– Кенга! Я вижу, что пришло время поговорить начистоту.
– До чего же ты смешной глупыш, Ру, – сказала Кенга, наливая воду в ванну.
– Я не Ру, – громко сказал Пятачок. – Я Пятачок!
– Да, милый, да, – сказала Кенга ласково. – Никто с тобой не спорит!… И голосу Пятачка подражает, какой умница! – пробормотала она, доставая с полки большой кусок жёлтого мыла. – Ну, что ты у меня ещё придумаешь?
– Ты что, не видишь? – закричал Пятачок. – Глаз у тебя, что ли, нет? Погляди на меня!
– Я-то гляжу, маленький мой Ру, – сказала Кенга довольно строго. – А вот ты помнишь, что я тебе вчера говорила про гримасы? Если ты будешь строить такие гримасы, как Пятачок, то, когда вырастешь, станешь похож на Пятачка, и ты тогда об этом очень-очень пожалеешь. А теперь – марш в ванну и не заставляй меня повторять это ещё раз!
И, не успев опомниться, Пятачок оказался в ванне, и Кенга принялась изо всех сил тереть его большой лохматой мочалкой.
– Ой! – пищал Пятачок. – Отпусти меня! Я же Пятачок!
– Не открывай рот, дорогой, а то в него попадёт мыло, – сказала Кенга. – Ну вот! Что я тебе говорила?
– Ты-ты-ты, ты это нарочно сделала, – булькнул было Пятачок, как только смог снова заговорить…
Но тут во рту у него оказалась мочалка.
– Вот так хорошо, милый, помалкивай, – сказала Кенга.
В следующее мгновение Пятачок был извлечён из ванны и крепко-накрепко вытерт мохнатым полотенцем.
– Ну, – сказала Кенга, – а теперь прими лекарство – и в постель.
– К-к-какое ле-ле-карство? – пролепетал Пятачок.
– Рыбий жир, чтобы ты вырос большим и сильным, милый. Ты же не хочешь быть таким маленьким и слабеньким, как Пятачок, правда? Ну, так вот.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
– Войдите, – сказала Кенга.
И вошёл Кристофер Робин.
– Кристофер Робин, Кристофер Робин! – рыдал Пятачок. – Скажи Кенге, кто я. Она всё время говорит, что я Ру! А я ведь не Ру правда?
Кристофер Робин осмотрел его очень тщательно и покачал головой.
– Конечно, ты не Ру, – сказал он, – потому что я только что видел Ру в гостях у Кролика. Они там играют.
– Ну и ну! – сказала Кенга. – Подумать только! Как это я могла так обознаться!
– Ага, ага! Вот видишь! – сказал Пятачок. – Что я тебе говорил? Я – Пятачок!
Кристофер Робин снова покачал головой.
– Нет, ты не Пятачок, – сказал он. – Я хорошо знаю Пятачка, и он совершенно другого цвета.
«Это потому, что я только сию минуту принял ванну», – хотел сказать Пятачок, но успел сообразить, что, пожалуй, говорить этого не стоит. Едва он открыл рот, собираясь сказать что-то совсем другое, Кенга живо всунула ему в рот ложку с лекарством и похлопала его по спине и сказала ему, что рыбий жир очень, очень вкусный, когда к нему как следует привыкнешь.
– Я знала, что это не Пятачок, – сказала Кенга потом. – Интересно, кто это всё же может быть?
– Может быть, какой-нибудь родственник Пуха? – сказал Кристофер Робин. – Скажем, племянник, или дядя, или что-нибудь в этом духе?
– Вероятно, вероятно, – согласилась Кенга. – Только нам надо придумать ему какое-нибудь имя.
– Можно звать его Пу?шель, – сказал Кристофер Робин. – Например, Ге?нри Пушель. Сокращённо.
Но, едва получив новое имя, Генри Пушель вывернулся из объятий Кенги и прыгнул вниз. К его великому счастью, Кристофер Робин оставил дверь открытой.
Никогда в жизни Генри Пушель-Пятачок не бегал так быстро, как сейчас! Он нёсся, не останавливаясь ни на секунду. Лишь в сотне шагов от дома он прекратил бег и покатился по земле, чтобы вновь обрести свой собственный – милый, уютный и привычный – цвет…
Так Кенга и Крошка Ру остались в Лесу. И каждый вторник Крошка Ру отправлялся на целый день в гости к своему новому другу – Кролику, а Кенга проводила весь день со своим новым другом – Пухом, обучая его прыгать, а Пятачок в эти дни гостил у своего старого друга Кристофера Робина.
И всем было ужасно весело!